Правила частной практики

Всякая область человеческой деятельности — будь то изготовление столов, просмотр корреспонденции, проведение экспериментов или создание научных теорий — подчиняется определенным правилам, применяемым обычно лишь в пределах данной области. Их можно назвать правилами частной практики. Такие правила носят двойственный, описательно-оценочный характер, хотя оценочная, прескриптивная составляющая здесь явно доминирует.

Правила частной практики обобщают опыт предыдущей деятельности в соответствующей области и в этом смысле являются описаниями и, следовательно, должны обосновываться подобно всем иным описательным утверждениям, способным быть истинными или ложными. В то же время правила регламентируют будущую деятельность и как таковые являются предписаниями, т. е. должны обосновываться ссылками на эффективность той деятельности, которая направляется ими.

Хорошим примером правила, широко используемого в такой специфической области деятельности, как научное исследование, может служить уже упоминавшееся требование освобождения научных рассуждений, включая и социальные науки, от ценностей.

В последнее время это требование стало подвергаться критике, но еще совсем недавно «свободу от ценностей рассматривали обычно как важное преимущество и свидетельство превосходства науки над другими формами интеллектуальной деятельности».

Предполагалось, что последние не могут достичь высокого уровня объективности, характерного для естествознания, именно из-за субъективистского влияния ценностей на рассмотрение и объяснение фактов.

Вначале требование независимости от ценностей предъявлялось к естественным наукам, но уже со второй половины XIX в. это требование стали все более активно предъявлять к социальным и гуманитарным наукам. «В результате независимость науки от ценностей (называемая иногда аксиологической нейтральностью), — пишет Э. Агацци, — была выдвинута как тезис одновременно описательный и предписывающий.

В описательном аспекте этот тезис утверждает, что наука ограничивается наблюдением и объяснением действительного положения вещей и не формулирует никаких Ценностных суждений (т. е. воздерживается от «оценки»). Как предписывающий, он обязывает ученого к двум вещам: не позволять собственным ценностным предпочтениям воздействовать на исследование и, в качестве ученого, воздерживаться от ценностных суждений о результатах исследования».

Критика требования свободы науки от ценностей разворачивалась, как и всякая критика двойственных выражений, в двух направлениях. Во-первых, пытались показать, что описательное содержание этого требования не соответствует реальной практике научных исследований.

В естественных науках действительно нет оценок, но в науках, изучающих человеческую деятельность (например, в политологии, социологии, психологии), оценки обычны. В дальнейшем было высказано мнение, что внутренние ценности содержатся даже в естественнонаучных теориях, поскольку они имеют иерархическое строение и одни их утверждения способны выступать в качестве стандартов оценки других.

Во-вторых, подвергалась сомнению эффективность правила, предписывающего исключать ценности из научного исследования. Мир человеческой деятельности, как индивидуальной, так и коллективной, насквозь пронизан ценностями. Кроме того, от социальных и гуманитарных наук естественно ожидать не только описания того, что есть, но и суждений относительно того, что должно было бы быть, своего рода рекомендации по рационализации социальной жизни и деятельности.

Если социальные и гуманитарные науки только описывают, всячески воздерживаясь от оценок, какую пользу принесет исследование ими общества и человека? Детали полемики по поводу требования свободы от ценностей здесь несущественны. Важно лишь то, что это был спор не об истинности некоторого описания и не об эффективности какого-то правила, а спор о двойственном высказывании, соединяющем описание с предписанием.

Сложный, описательно-оценочный характер имеют также и все другие регулятивные принципы познания: принцип наблюдаемости, принцип простоты и т. д. Они функционируют прежде всего как эвристические указатели, помогающие сформировать и реализовать исследовательскую программу, как предписания, касающиеся конструирования и оценки теоретических систем.

Вместе с тем, складываясь и конкретизируясь в самой практике научного исследования, они являются попытками осознать определенные закономерности познания. Систематизируя и очищая от случайностей долгий опыт научных исследований, они выявляют устойчивые связи между теорией и отображаемой ею реальностью, и уже на этой основе выдвигают определенные образцы и требования.

Сопоставление теории с регулятивными принципами представляет собой подведение задаваемой ею «теоретической действительности» под некоторый стандарт или шаблон, т. е. является установлением ценностного отношения.